«Железная дева»

* * *
«Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому…» - так назвал Станислав Куняев свою новую книгу, которую завершил критическим ответом на моё письмо в защиту Украины. Знакомясь с отзывами патриотов, я заметила, что они удивлённо возмущаются: как могла она так измениться?
На самом деле, многие годы коллеги по перу и читатели игнорировали ту часть моих взглядов, которая была чужда им. Советские люди, сталинисты, закрывали глаза на то, что среди них находится ярый антисоветчик, антисталинист. Но именно из антисоветчины моей выросла симпатия к новой Украине, к Майдану, куда входили по красному флагу.

А нынче этих милых, но чуждых мне по духу людей озарило: «Она не наша!»
Но когда я была вашей? Неужели вы сочли, что за публикации я растворюсь в вашей среде? За работу в «Завтра», за жильё во Внуково, за комплименты критиков стану одной из кремлёвской дворни?.. 999 человек из тысячи так и поступили бы. Но это и было бы «изменой себе самому».Конечно, я благодарна ряду известных писателей за доброе отношение ко мне и не забываю, что долгие годы могла надеяться на поддержку Станислава Куняева и считала его истинным борцом за Россию. Что училась писать прозу у Александра Проханова - мне нравится его эмоциональный стиль. Что у меня были друзья-коммунисты… Но благодарность и уважение к чужому таланту не означает отречения от своих политических принципов.

Что было общим у меня с патриотами, так это приверженность имперской идее. Имперцем я была убеждённым. Пока имперская идея не ударила по Украине.
Если честно, я и раньше замечала, что такое империализм. Например, по отношению к чеченцам. Но считала, что нужно быть на стороне российского государства, выступавшего против исламистов. И, признаться, если бы Россия столкнулась с любой другой страной, я одобрила бы действия Кремля. Но Украина для меня нечто особенное. Я вижу в ней наш исток, наши корни. Она является для меня эталоном славянского национального государства. И теперь, после Украины, я не прощу Империи ни единой ошибки в отношении любой другой нации.

Империя когда-то казалась мне бронёй, защищающей российский народ, даже, скорее, русский государствообразующий. Эта броня спасала от внешнего врага.
Но внезапно броня сдавила тело народа так, что сам он едва смог дышать. И я вспомнила о средневековом орудии пыток – «железной деве». Это сооружение представляло собой шкаф в виде женщины, внутренняя поверхность которого была усажена острыми гвоздями. Когда заключённого ставили в шкаф и закрывали, гвозди вонзались в тело несчастного. В роли такой жертвы сегодня оказался простой народ.

Империя стала «железной девой». И ей поклонились многие.
Писатели, журналисты, считавшие себя преемниками русских классиков, забыли их завет пробуждать добрые чувства, славить свободу, служить истине, а не царям.
Они припадают к ступеням трона, пишут письма новым вельможам, вымаливая гранты.
Пушкин и Лермонтов, Есенин и Цветаева, Гумилёв и Клюев, другие писатели и поэты, были гонимы властью за правду, за свои идеалы, оставались без средств к существованию, получали сроки и смертные приговоры.
А сегодняшние литературные мэтры разъезжают в иномарках, скупают квартиры в Москве и виллы на островах, издают газеты и журналы, продолжая считать себя правдорубами.
Но, увы, изменили всему лучшему, что было в русской литературе.