Ителлигенция вначале была аръегардом уходящей аристократии, закатным сословием, разложение которого породило кислоту под названием "литература", втянувшую в свою кислотность все прочие сословия. Пусть выясняет и доказывает что хочет. пока еще может.
Олигархия или военные
Интеллигенция не создала ни одного государства.
но развалила многие.
Организовать она может только кружки или
движения против власти, поскольку
сама ее природа - рефлексия, мутное зеркало, -
лишена воли к утверждающему единству, что
делает интеллигенцию квазижречеством,
возникшем из смешения больных остатков
всех трех традиционных сословий, и
которое, будучи склонным к либерализму,
причем часто к тотальному, действует
на социум как кислота.
Все современные новоделы восточной Европы
интеллигентские по происхождению и абсолютно
нежизнеспособны без Запада.
Посему интеллигенцию надо держать в узде,
используя там, где это возможно, но власти
не давать.
Есть только две силы (и типа), способные
к государственному творчеству - олигархия,
неизбежно рано или поздно становящаяся
наднациональной в силу своей сущности,
и военные.
Большевики тоже в общем были особой олигархией,
пока Сталин не очистил ВПК(б) от этого запаха
и превратил партию в аналог ордена.
качели гражданской войны
Служилое сословие, перестав быть служилым, стало литературным барством, породив интеллегентщину с больной рефлексией по поводу своей паразитарности, вовлекая в нее мещанство, и, тем самым, начало гражданскую войну еще 150 лет назад.
шестидесятники-XX лишь карикатурно повторили шестидесятников-XIX с поправкой на то, что их отцы делали ту самую революцию, продолжение которой их же и уничтожило. Это все та же литературшина.
Тут трагедия письменного слова, когда-то возникшего для обслуживания храмовых хозяйств.
Знаки всегда тяготеют к знакам и подготавливают изменения, которых от них вначале не ждут.
Дом бытия и дом престарелых
Филология деформирует "психологию", а та воспроизводит соответствующую себе филологию, переформатирующую первоначальную. В результате происходит масштабная деформация всей психосоциальной структуры вплоть до ее регресса с замещением на симулятивную.
Филология не язык команд, хотя отчасти они в ней тоже есть.
Это язык, формирующий способы (через установки в т.ч.) прежде всего восприятия и оценки у массового читателя. Филология создает обитель человеческого бытия и навыки ориентации в ней. Причем, бытие это транслокально, т.е. не ограничено рамками семьи или племени, где можно (и нужно) обойтись без филологии. А, коли так, то она и влияет на чел.бытие, опосредованно формируя мирочувствие и мироотношение, а через них и миродействие. Сама опосредованность может быть прямой (умение читать и понимать) или косвенной (через жрецов-толкователей).
В примере с Гоголем все просто. Он описал так, что ясно: это есть, но этого не должно быть, т.к. это - патология. А дальше сам собой вывод: раз это типичная патология, которой быть не должно, но которая не просто есть, но систематически (потому как типично) воспроизводится, надо что-то делать. А представление о том что и как зависит уже не только от автора (Гоголя) и общего фона, но и от (психо или социо)типа рецепиентов (Чернышевский, Герцен, Бакунин или Уваров), меняющих-развивающих филологическое поле дальше в разные стороны, подготавливая новый (до серебряного века и далее) урожай с него. Заметь: вначале вроде делать должен герой. Но затем герой, действуя в страдательной среде и не достигая цели, подвергается саморефлексии и сантиментизируетя. Получаем две нисходящих фазы гуманизма. Пока не наступает застой. всеобщий собес и дом престарелых. Который взрывает очередная волна рвущихся на волю и к власти деятелей, воспитанных Трифоновым или уже Марком Захаровым.