Лев Александрович Тихомиров (1825-1923) - крупнейший русский государствовед и публицист, историософ, автор фундаментального труда «Монархическая государственность» (1905), пожалуй, наиболее значительный в России - и не только в России - теоретик монархии, которую  он считал высшим, наиболее совершенным, простым по основе и сложным по культурно-исторической наполненности и многообразию форм, типом государственности. Именно типом, а не «формой государства», как это взято считать в современной постмарксистской теории государства и права. Уникальная «научная новизна» тихомировского труда о монархии именно в том, что в нем нет никакой «новизны», как это, собственно, и бывает в любом гениальном открытии (знание есть припоминание, в точности по Платону): Тихомиров «вспоминает» типологию государственности из «Политики» Аристотеля и осмысливает ее с точки зрения православно-христианской традиции, осознанный выбор которой он, ставший, как и многие выходцы из духовного сословия (священником был его дед), в 60-70-е годы ХIX века «нигилистом», совершил в восьмидесятые годы XIX века, живя в ссылке.

Тихомиров вслед за Аристотелем рассматривает власть как сущность единую и неделимую - она или есть, или ее нет, - монадическую, и поэтому любая попытка говорить о «разделении властей», мягко говоря, просто безсмысленна. Типов государства три: монархия (власть одного), аристократия (власть качественного меньшинства) и демократия («полития» - власть количественного большинства), причем, они способны перерождаться и образовывать извращенные уже на этот раз формы тех же типов - тиранию, олигархию и охлократию (власть толпы). Власть не может быть разделена - разделяется управление, причем, преимущество монархии (по Тихомирову) как раз и состоит в том, что она с одной стороны самый простой тип власти, с другой - способен создавать самые сложные формы управления, гибко и в зависимости от ситуации используя при этом элементы как аристократии, так и демократии. Монарх это прежде всего Верховный политический арбитр. Его власть как надклассовый и надсословный институт, по Тихомирову, также принципиально совместим со всеми формами собственности и любым социально-экономическим строем, поскольку является первичной по отношению к социальным и хозяйственным факторам. Она не противоречит также и свободе отдельной личности, более того, создает для нее нерушимые гарантии именно в силу личного характера власти самого монарха. При этом с православно-христианской точки зрения, которая у Тихомирова выступает как преображение его «обновленного аристотелизма», власть монарха является нравственным выбором народа, который, из смирения перед Богом сам отказывается от власти, вручая себя в руки Божии, а Бог, как бы во свидетельство этого завета, Сам дарует народу («земле») Царя. При этом, согласно Тихомирову, монархия всегда есть власть как бы одного монарха, явленная через династическое преемство.

Согласно Льву Тихомирову, монархия не только не исключает народного самоуправления, но способствует ему и его оберегает. Высшим типом монархии он считает сословно-представительную монархию с земскими соборами и земским самоуправлением, характерную для Московской Руси XV-XVII вв., развитие которой было прервано, а затем подменено бюрократизацией и вестернизацией «петербургского периода» (в чем он был согласен со славянофилами). При этом носителем идеала монарха (так называлась его статья) он считал Александра III, вернувшего его из ссылки и способного, как считал Лев Александрович, окончательно вернуть Россию на ее исторические пути (чему помешала преждевременная смерть Императора)

В то же время подчеркнутое внимание Льва Тихомирова к аспекту нравственного выбора в вопросе происхождения власти свидетельствует о том, что он - как, кстати, и славянофилы - парадоксальным образом более воспринимал западную богословскую традицию, связанную с блаж. Августином, его подчеркнутым персонализмом и антропологическими вопросами, чем восточную, связанную с преп. Афанасием Великим, отцами-каппадокийцами (св.св. Василием Великим, Григорием Богословом, Григорием Нисским) и свят. Григорием Паламой, что можно объяснить только общим креном в сторону «западных» после Никоновой справы (исихазм в ХIХ в. вообще считался чуть ли не ересью). Такой подход с неизбежностью ведет к тому, что ставит на место юстиниановой двоицы  (Царство и Церковь происходят от Бога, но утверждаются разными путями) латинскую идеологию о происхождении власти от Церкви («папы делают королей»). И, хотя Лев Тихомиров нигде и никогда открыто не проговаривал, такое «криптолатинство» и даже критиковал его, оно мощно само по себе,   скорее всего, безсознательно, сделало его своим собственным орудием по мере того, как после смерти Александра III мыслитель все более разочаровывался в способности реальной монархии себя защитить. «Христоподражательный подвиг» Царя-Мученика, его царское одиночество посреди всеобщих «измены, трусости и обмана», приведшие к Уральской Голгофе, были для него - как, на самом деле, и для подавляющего большинства вплоть для сего дня, непонятны. А «эсхатологический перелом» его взглядов объективно вел к клерикализму в западном духе, хотя ранее, в «Монархической государственности» Лев Александрович клерикализм жестко критиковал.

читать дальше


дополнение

блог Игоря Савостина

Михаил Бабкин
ДУХОВЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И СВЕРЖЕНИЕ МОНАРХИИ
(НАЧАЛО XX в. — КОНЕЦ 1917 г.)