rusnar в Болеслав Лесьмян. Песни Василисы ПремудройПЕСНИ ВАСИЛИСЫ ПРЕМУДРОЙ
I
Я – солнечная быль, я – мудрая царевна,
Любимица небес, и леса, и ручья,
Я – голос бытия таинственно-запевный,
Всем обрученная, и всё же я – ничья!
Я знаю мысль цветов, и думу лунных блестков,
И песню дряхлую, что мохом поросла,
И трепеты ночей, и тайны перекрестков,
И водометный сон упругого весла!
В моем коралловом, подводном захолустье
Есть жизнь бессмертная и радостная грусть.
Я много помню дней и знаю наизусть я
Всё то, чего нельзя запомнить наизусть!..
Меня исполнил Бог душою благовонной,
Душою-розою и телом-жемчугом, –
Вдоль да по матушке – лазури небосклонной
Плывет моя ладья, окованная сном!
Она плывет-поет по ветру-урагану
О том, кто был в нее так сказочно влюблен!..
Поклон ему в былом – царевичу Ивану –
За тридевять земель – мой царственный поклон!
II
С улыбкой ясною твержу я неустанно
Мою пословицу: где сказка – там и Бог!
И удивляю мир тревожный и туманный
Разоблачением невиданных дорог!
Плескаясь наслепо в жемчужной суматохе
Невольно-пенных волн, заплетенных в венец,
Вначале расскажу и ужасы, и вздохи,
Чтоб неожиданней был радостный конец.
И, веря, что игра – заботы мудренее,
Я всеми чарами за правду постою!
И мне легко найти забаву и затею,
И я горжуся тем, что слез не признаю!
Для сказок – нет могил! Единая могила –
Лишь эта знойная, заоблачная твердь!
Ту жизнь, что мне дана, я долго золотила, –
И смерть мне нипочем! Я видывала смерть!
III
Когда в безбрежности луна воздушно блещет
И золотится сном догадливая бровь, –
Неслышным пламенем в груди моей трепещет
Обильно-сладкая, святая нелюбовь!..
Я чувствую ее к минуте пробужденья
От сна заморского и полного чудес,
Хотя и страшно мне в ночном самозабвенье
Мечтать о небесах и не узреть небес!..
Но я молюсь тогда молитвою греховной –
Да не коснется день моих недвижных плеч!
И слышен ангелам мой трепет нелюбовный
И нелюбовная, причудливая речь!
Но утро красное, что в солнце ночевало,
Ласкает грудь мою и теплится в крови, –
Я знаю: сон исчез! Я знаю: солнце встало!
И замираю вся от нежной нелюбви!..
IV
Пылают облака узорчато-цветные,
Струится в воздухе благоуханный гром!..
Поспели уж к весне кораллы наливные,
Люблю их пожинать невидимым серпом!
Уж тени мнимые в глазах от света бродят,
Стоит – не движется полуденный пожар,
И волны замерли и золотом исходят,
Как будто солнечный постигнул их удар!
Я знаю сказ весны! Я помню, как намедни
Взывал гуслярный звон у красных у ворот, –
Пора задуматься над сказкою последней,
Над той, которая придет, но не пройдет!
Пора от старого, забытого обрыва
В условленную даль уплыть мне по волне!
Чу!.. лебедь сказочный встревожил гладь залива…
Чу!.. время движется!.. Нет времени во мне!
V
Я та, которой нет, – но есть мои мечтанья,
И слышен шепот мой повсюду – на цветах,
Не чужд и мне живой огонь существованья,
И Богу я могу присниться в небесах!
Я знаю суетность разгаданных заклятий
И дивно не хочу быть видимей Любви,
И, как она, живу – вне жизни, вне объятий!
Я – только сон во сне! Я – бред в твоей крови!
Но мною бредит лес, и ветер за горами,
И вековечный дуб, склонившийся к пруду, –
И светится мой взор, моими колдовствами
Перезолоченный в полночную звезду!
И дружбою своей до гроба и загробной
Дарят меня давно богатыри всех стран!
Люби меня за то, что я жизнеподобна, –
За то, что нет меня, царевич мой Иван!
1906
I
Я – солнечная быль, я – мудрая царевна,
Любимица небес, и леса, и ручья,
Я – голос бытия таинственно-запевный,
Всем обрученная, и всё же я – ничья!
Я знаю мысль цветов, и думу лунных блестков,
И песню дряхлую, что мохом поросла,
И трепеты ночей, и тайны перекрестков,
И водометный сон упругого весла!
В моем коралловом, подводном захолустье
Есть жизнь бессмертная и радостная грусть.
Я много помню дней и знаю наизусть я
Всё то, чего нельзя запомнить наизусть!..
Меня исполнил Бог душою благовонной,
Душою-розою и телом-жемчугом, –
Вдоль да по матушке – лазури небосклонной
Плывет моя ладья, окованная сном!
Она плывет-поет по ветру-урагану
О том, кто был в нее так сказочно влюблен!..
Поклон ему в былом – царевичу Ивану –
За тридевять земель – мой царственный поклон!
II
С улыбкой ясною твержу я неустанно
Мою пословицу: где сказка – там и Бог!
И удивляю мир тревожный и туманный
Разоблачением невиданных дорог!
Плескаясь наслепо в жемчужной суматохе
Невольно-пенных волн, заплетенных в венец,
Вначале расскажу и ужасы, и вздохи,
Чтоб неожиданней был радостный конец.
И, веря, что игра – заботы мудренее,
Я всеми чарами за правду постою!
И мне легко найти забаву и затею,
И я горжуся тем, что слез не признаю!
Для сказок – нет могил! Единая могила –
Лишь эта знойная, заоблачная твердь!
Ту жизнь, что мне дана, я долго золотила, –
И смерть мне нипочем! Я видывала смерть!
III
Когда в безбрежности луна воздушно блещет
И золотится сном догадливая бровь, –
Неслышным пламенем в груди моей трепещет
Обильно-сладкая, святая нелюбовь!..
Я чувствую ее к минуте пробужденья
От сна заморского и полного чудес,
Хотя и страшно мне в ночном самозабвенье
Мечтать о небесах и не узреть небес!..
Но я молюсь тогда молитвою греховной –
Да не коснется день моих недвижных плеч!
И слышен ангелам мой трепет нелюбовный
И нелюбовная, причудливая речь!
Но утро красное, что в солнце ночевало,
Ласкает грудь мою и теплится в крови, –
Я знаю: сон исчез! Я знаю: солнце встало!
И замираю вся от нежной нелюбви!..
IV
Пылают облака узорчато-цветные,
Струится в воздухе благоуханный гром!..
Поспели уж к весне кораллы наливные,
Люблю их пожинать невидимым серпом!
Уж тени мнимые в глазах от света бродят,
Стоит – не движется полуденный пожар,
И волны замерли и золотом исходят,
Как будто солнечный постигнул их удар!
Я знаю сказ весны! Я помню, как намедни
Взывал гуслярный звон у красных у ворот, –
Пора задуматься над сказкою последней,
Над той, которая придет, но не пройдет!
Пора от старого, забытого обрыва
В условленную даль уплыть мне по волне!
Чу!.. лебедь сказочный встревожил гладь залива…
Чу!.. время движется!.. Нет времени во мне!
V
Я та, которой нет, – но есть мои мечтанья,
И слышен шепот мой повсюду – на цветах,
Не чужд и мне живой огонь существованья,
И Богу я могу присниться в небесах!
Я знаю суетность разгаданных заклятий
И дивно не хочу быть видимей Любви,
И, как она, живу – вне жизни, вне объятий!
Я – только сон во сне! Я – бред в твоей крови!
Но мною бредит лес, и ветер за горами,
И вековечный дуб, склонившийся к пруду, –
И светится мой взор, моими колдовствами
Перезолоченный в полночную звезду!
И дружбою своей до гроба и загробной
Дарят меня давно богатыри всех стран!
Люби меня за то, что я жизнеподобна, –
За то, что нет меня, царевич мой Иван!
1906