Спор идет не между героями и святыми; борьба идет против интеллектуалов, против тех, кто одинаково презирает героев и святых. Спор идет вовсе не между этими двумя родами величия. Борьба идет против тех, кто ненавидит само величие, кто одинаково ненавидит оба рода величия, кто стал официальными представителями мелочности, низости, подлости.
Vae tepidis; горе теплохладным. Стыд стыдливым. Горе и стыд тому, кто стыдится. Речь здесь пока не идет о том, верят люди или не верят. И каковы пространства, покрываемые и не покрываемые верой. Речь идет о выяснении того, каков глубинный источник неверия, какова глубина этой недостачи, откуда проистекает неверие. И нет источника столь постыдного, как стыд. И страх. А из всех страхов самый постыдный, бесспорно, — это страх смешного, страх быть смешным, показаться смешным, страх сойти за дурака. Можно верить или не верить (по крайней мере здесь мы полагаем так). Но стыд тому, кто отказывается от своего Бога, чтобы не вызвать улыбки у умных людей. Стыд тому, кто отказывается от своей веры, чтобы не выглядеть смешным, чтобы не давать повод для улыбок, чтобы не сойти за дурака. Речь идет о человеке, который не озабочен выяснением того, верит он или не верит. Речь идет о человеке, у которого только одна забота, одна мысль: как бы не вызвать улыбку у Анатоля Франса. Речь идет о человеке, который продаст своего Бога, чтобы не быть смешным. Речь идет о человеке напуганном, о человеке, который боится, о несчастном, который всей кожей боится бояться, бояться выглядеть, бояться показаться глупцом (из-за того, что говорит), бояться вызвать улыбку у одного из авгуров Интеллектуальной Партии. Речь идет о несчастном напуганном человеке, который озирается по сторонам, дрожа бросает взгляды вокруг, чтобы удостовериться, что никто из почтенной публики не улыбнулся над ним, над его верой, над его Богом. Это человек, который на всякий случай бросает взгляды вокруг. На общество. Взгляды сообщника. Это человек дрожащий. Это человек, который заранее извиняется за своего Бога в гостиных.
Joli mai, c’était tous les jours fête Il était né coiffé de muguets Sur son cœur il portait la rosette La légion du bonheur, joli mai On l’a gardé, le temps de le croire Il est parti pendant qu’on dormait Emportant la clé de notre histoire Joli mai ne reviendra jamais Joli mai, notre amour était brève L’été vient qui mûrit le regret Le soleil met du plomb dans les rêves Sur la lune on affiche complet Joli mai, tu as laissé tes songes D’un Paris pour les enraciner Ton foulard sur les yeux des mensonges Et ton rouge dans la gorge de l’année
Красавец май (перевод В. Печака)
Майский ландыш в причёсках любимых, Вечный праздник нам Май обещал. Красный бант Легиона Счастливых Самой главной наградою стал. Было время безудержной веры, И никто не заметил, когда Ключ Истории был вдруг потерян. Май-красавец ушёл навсегда. Насладиться нам счастьем не дали. Летний зной всё спалил до конца, Солнца пули мечты оборвали, И Луна остудила сердца. Май, мы вспомним в Париже порою Сны и радость и злую беду, Твой платок, обернувшийся тьмою Для счастливых в багровом году.
[Нажмите, чтобы понять у ленивой реки] Научи меня жить, научи меня что-нибудь делать, Сочтены мои ночи, и дни, словно сны, коротки. А то, что любит сквозь сон, то, что дышит от имени тела, Это только тень на горячем песке у ленивой реки... Научи меня, как выбирать между черным и белым, Чтоб чужое добро на твое и мое не делить. Но дай мне лезвие мысли -- вонзить между частью и целым, И назови мне высокую цель, научи меня жить... Привяжи мне бумажные крылья -- свободу и совесть, Сбереги меня в бурю и в штиль упаси от беды. За то, что было и будет, и в чем, наконец, успокоюсь, Дай мне душу -- в ладонях с водой отраженье звезды... А то, что нажито, прожито -- прах, ни о чем не жалею, Что прошло по колено во лжи, что по горло в тоске. Научи меня заново, я ничего не умею. Все, что есть у меня -- только тень на горячем песке У ленивой реки.
1. падение в первом полугодии ВВП Японии на 7% на фоне роста госдолга США и ЕС 2. легализация наркотиков усилиями евробюркратов и левых правительств Лат.Америки. 3. включение в официальный ВВП доходов от наркоторговли и проституции
и т.д.
также
роль династии Виндзоров особенность британской аристократии, с XV по XVIII вв приручившей низшие сословия и вобравшей в себя фин-банк.элиту 17-20 вв чуждость русской аристократии европейской, для которой русские - "варвары"